Назойливое жжение в тыльной стороне левой ладони заставило Эрвина вяло приоткрыть глаза и воззриться на выпавшую изо рта сигарету. Пепел темными крошками рассыпался по бледной коже. Еще пару миллиметров – и новый ожог пришелся бы точно на своего предшественника.
Досадно.
А где-то рядом бубнил Саймон, занудный до ужаса гнусавый мужик с зализанными волосами, по виду которого и не скажешь, что он способен мыть мозги слушателям речами о пламени мировой революции по десять часов к ряду. В этот раз, впрочем, прошел всего час. Или около того – Стокер не мог припомнить, когда именно он отрубился. Саймону, впрочем, было плевать, он самозабвенно повествовал о подробностях миссии, которые казались ему важными.
Вот только Эрвин был готов проглотить сигарету, что вертел теперь между пальцев, да и всю остальную пачку, если эта херня была чем-то важным. «Важное» окончилось на предложении «Файтеры нашли то, что нужно там – это носитель данных, на нем – ценная информация, он – припрятан где-то в грузе снабженцев, которые послезавтра вечером потащат свой зад к своим ублюдкам-главарям». Невнятные обоснования необходимости забить на созерцание пейзажа из окна и добыть обозначенную Целью хреновину Саймон мог бы оставить при себе, да только рот у него закрывался слишком редко и слишком неплотно.
- Да, да, да, - вздохнул Эрвин и бросил сигарету на пол, загасив носком туфли, - можешь оставить проповедь для молодняка, я уже знаю, что все мы – исключительно хорошие парни, а все, кто не с нами – движущиеся мишени, - немигающим взглядом он поглядел на Саймона, который наконец заткнулся и теперь взирал на прибавление мусора на загаженном полу своего «кабинета». Откуда-то сверху за его спиной, свиваясь и сплетаясь, спускались провода и кабели, впиваясь в многочисленные мониторы. Вся эта компьютерная дребедень вкупе с вдохновенными проповедями – вот и все, что составляло каждодневное бытие Саймона. Даже Эрвину в голову никогда не приходила идея разнообразить досуг сего господина, поскольку у того вставало исключительно на сплавленные из железа и никеля крохотные чипы с позолотой на выводах. – Вот, что я тебе скажу, приятель – пока я буду, виляя хвостом, искать и нести тебе эту игрушку – прошу тебя, найди мусорное ведро. Или хотя бы пепельницу.
- Иди к черту, Стокер, - ни один мускул на бесстрастном лице Саймона не дрогнул, ни одна лишняя тень не пролегла между глубокими мимическими морщинами. Откуда они вообще взялись, эти морщины? Эмоции и Саймон – это как образы, приходящие после третьей бутылки рисовой водки и пары-тройки таблеток аминазина. Думаешь, что они существуют в природе, но это, увы, не так.
- Иду, уже иду, - вздохнул архангел. Встал, поддернув брюки на коленях, поправил большим пальцем съехавшую на глаза шляпу и удалился, напоследок отсалютовав своему коллеге.
***
Минувший день у Стокера не задался. Незадолго до того как стемнело он как раз уломал на пару десятков минут взаимоприятного совместного времяпровождения своего старого знакомого, Большого Курта. Ох, и не зря же этот тип получил свое прозвище... И вот они завалились в коморку Эрвина, и спустя пару минут Курт уже спустил штаны, а Стокер как раз занял удобную позицию для старого доброго дружеского минета… Но тут, с ноги распахнув дверь, ввалились парни из управления. Им было совершенно плевать на то, чем занимается Стокер, ведь уши у него заняты не были. Стокеру было плевать и подавно, он даже хотел предложить ребятам присоединиться к вечеринке, но Курт, похоже, имел свое мнение относительно происходящего. Спустя каких-то тридцать секунд он, растолкав двоих застрявших истуканами в дверях парней, удалился восвояси, предварительно пару раз приложив Эрвина физиономией об колено, сопроводив содеянное не слишком изощренными ругательствами.
Так Стокер узнал о том, что на ближайшие дни ему лучше не намечать важных дел, ведь у Саймона появилась для него работенка. Еще он узнал, что ему придется провести вечер в компании собственной правой руки, что подбивать клинья под Курта придется заново, а также то, что нализаться этим вечером так же не получится. И следующим вечером. И еще одним - после него. Это было прискорбно.
***
Беседа с Саймоном не предвещала особого веселья. Судя по всему, фрахтовщики не обвешаны пушками от темечка до пяток, они уверены в собственной безопасности и рассчитывают на встречу максимум с кучкой разбойников с большой дороги. Эрвин собирался преподнести им сюрприз.
По дороге из здания, которое служило пристанищем для Больших Мозгов и Мозгов-чуть-поменьше (типа Саймона), Эрвин встретил много знакомых. Все они одаривали его то сочувственными, то неодобрительными взглядами. Кто-то спрашивал, как дела. Кто-то просто игнорировал. Стокер выглядел чуть более безразличным, чем ранее. Надорванная губа и распухший раскрасневшийся нос не способствовали лучезарным улыбкам. Тем не менее, глаза Эрвина смеялись.
***
Спустя четверть часа Стокер, закинув ногу на ногу, восседал на низком табурете в помещении, оборудованном под очередной оружейный склад. Здесь всем заправлял здоровяк Джим Колтон, а его сын Грэм был на подхвате. У парнишки было туговато с мозгами (по мнению Эрвина, всему виной было неоднократное стирание памяти или полное фактическое отсутствие вышеупомянутого органа. Он с трудом боролся с желанием надрезать аккуратно черепушку Колтона-младшего и проверить свою теорию), но паренек в свои двадцать три был таким же детиной, как и папаша. Мог работать – значит был полезен. Был полезен – значит мог рассчитывать на признание и уважение. Стокер признавал и уважал.
- Э-эй, малыш, не надо с ним так нежничать. Это чертов глушитель, а не твой драгоценный дружок из штанишек, - Эрвин редко мог спокойно наблюдать за тем, как пальцы Грэма, толщиной с пару его собственных, пытались с ювелирной точностью вкрутить по резьбе металлический цилиндр на ствол «кольта». – Давай-ка лучше я этим займусь.
- Да, сэр, хорошо, сэр, - безропотно согласился Грэм. Эрвин прыснул, прикрыв кулаком рот. На языке появился привкус железа. Колтон-младший, не замечая веселья посетителя, бережно передал тому пушку. Тот справился с глушителем раз в пять быстрее и заткнул ствол за пояс.
«Интересно, этот крепыш будет таким же покорным во время секса?» - между тем подумал Стокер, и тут же мысленно щелкнул себя по носу. Спать с Грэмом Колтоном – это как изнасиловать трехлетнего ребенка. С особой жестокостью. Организму, правда, было плевать – внизу живота предательски потянуло.
- Закинь в сумку чего-нибудь на свой вкус, малыш, или спроси у папочки. Я вернусь позже с машиной. Будь паинькой.
***
Миля за милей однообразные пейзажи больше суток вяло текли мимо за окном старенького пикапа. Было душно. За рулем сидел, кажется, Пьер, выкидыш франкоговорящего убежища, недавно пополнивший ряды архангелов. Он неважно говорил по-английски, зато прекрасно понимал, когда собеседник пальцем указывал ему направление. Наудачу, Саймон успел набросать импровизированную карту и впихнуть ее в карман Эрвину еще при встрече.
Иногда они менялись. Пьер быстро вырубался под шерстяным пледом и громко храпел. Эрвин не так, чтобы очень уставал. Пьер не донимал вопросами, Пьер крутил баранку и даже не выглядел любопытным. О, как это было прекрасно.
Потом пикап съехал с дороги и остановился в паре миль от нее, возле покосившегося домика с деревянной крышей. До начала «операции» оставалась еще чертова прорва времени, но Стокер не любил спешить. Эрвин вывалился из машины и сдернул брезент с кузова, подтянул к себе увесистую сумку и открыл «молнию». Колтоны постарались на славу.
«Чертовы оружейные маньяки», - с любовью подумал архангел, обозревая открывшиеся перспективы.
Если бы Стокер решил превратить себя в рождественскую елку, обвешавшись всем этим арсеналом, он бы преуспел. Тем не менее, он собирался сделать работу тихо, а не греметь обмундированием при каждом движении. Снял пиджак, закрепил плечевую кобуру, затем – поясную. Одну, вторую. Взвесил в руке пушки, выбрал те, что гарантировано не выбьют плечевой сустав отдачей и не доломают владельцу подбитый нос. Зачем-то взял армейский нож. После того, как магазины и стволы были распиханы, Эрвин попрощался с Пьером и велел ему ждать максимум до конца следующего дня.
- Dieu te garde*, - кивнул Пьер.
***
Удачное место Стокер нашел быстро. Небольшой поселок, через который пролегала дорога фрахтовщиков, был просто идеальным местом для засады. Пока была возможность, Эрвин, пиная попадавшиеся под ногу камни, отправился немного осмотреться. Здесь он раньше не был.
Напевая негромко песенку про маленьких милых лошадок, которую так часто пела ему мать, он на всякий случай еще раз напомнил себе о том, какие Файтеры мудаки. И они, и бравые военные в убежищах, и все те другие ублюдки, которые покорно пляшут под чью-то дудку. Из-за них где-то далеко малыш Кристофер сидит пленником в гигантской консервной банке и не видит этого неба, не видит этих бесконечных дорог, не видит всех тех горизонтов, которых мог бы достичь. Где-то далеко его отец и мать, которые ни разу в жизни не высовывали носа на поверхность. А все потому, что кто-то когда-то придумал правила.
Эрвин закурил и воззрился вдаль. Он не любил Файтеров не потому, что их не любили все вокруг. У него к ним были личные счеты.
Назначенное время приближалось.

________________
Dieu te garde (фр.) – храни тебя Господь.

- Спи, спи, малыш, ведь когда ты проснешься, все милые лошадки будут твоими…
Эрвин никогда не считал себя гением. Даже одним из Больших Мозгов или Тех-что-Поменьше – не считал. Именно поэтому архангел не рассчитывал победить в негласном конкурсе на звание Самого-Крутого-Устроителя-Засад-Всех-Времен-и-Народов и был вполне себе морально готов встретить в назначенном месте кого-нибудь, заинтересованного в той же самой драгоценной Цели. Или просто кого-нибудь заинтересованного.
Он чувствовал чей-то взгляд. Он слышал тихие, но все же посторонние звуки. Не дергался, не оборачивался. Хоть мнительные коллеги и величали его параноиком, Стокер был полностью в своем уме и мог отличить, когда за ним следил человек, а когда – что-то иное. И если во втором случае он бы, наверное, предпочел послать все к черту и шустро сделать ноги из этого райского уголка (еще не хватало попасть в вечное рабство к каким-нибудь гостям с далеких звезд, которые от нечего делать воскресными вечерами вживляют подопытным гены сумчатого тушканчика), то в первом случае риски были минимальны. Получить пулю было бы неприятно, конечно же, ведь шляпа будет испорчена, а потом еще тащиться обратно к машине и предано ожидающему Пьеру, да и вытекающие в пыль мозги – это так неэстетично, но…
- Все, все милые маленькие чертовы лошадки…
…но пуля – это еще не конец. А возможно – даже новое начало.
Эрвин Стокер не был самым крутым и надежным оперативником, за которым вся группировка могла бы чувствовать себя как за каменной стеной. Он не проворачивал гениальные схемы, не пробивал кулаком стены и не парил в небесах, обмотавшись алой простыней и сверкая телесами, обтянутыми голубым супергеройским трико. Тем не менее, он делал то, что говорили, и не задавал вопросов. В смысле – вообще не задавал. Стокера не волновало содержимое носителя данных от слова совсем. И дело было даже не в том, что он нихрена не понимал во всех этих суперсовременных девайсах, на которые долгими одинокими ночами дрочил Саймон с коллегами. Просто у каждого человека в этом мире должно быть свое место. Кому-то – засирать мозги нулями и единицами, кому-то – с охотой лезть под пули.
- Милые маленькие лошадки…
Да и будь даже у него какая-то информация, Стокер был разговорчив, но не болтлив, так что от него ликбез о готовящейся заварушке не мог просочиться в умы коварных шпионов или желающих выслужиться любым способом новичков. А в того, кто назвал бы болтливым Саймона, Эрвин первым метнул бы камень, да прямо промеж глаз, да поувесистее, поувесистее. Может, был кто-то третий. По факту, кто-то третий есть всегда. Но если забивать голову условностями, в ней совсем не останется места для более приятных вещей. Тем не менее, было бы неплохо выяснить, кого еще принесло в эту жопу мира с визитом. Свои? Вряд ли. За новичками приглядывают, бывалые – наверняка в курсе. Файтеры? Нет, эти сначала дырявят черепушку, а уже потом – подбираются поближе. Кто-то еще? Да, верно, это кто-то еще!
С каждым шагом и без того небыстрая шаркающая походка все замедлялась, пока Стокер не остановился вовсе. Эта игра в угадайку ему поднадоела.
- Эй, там, я сдаюсь, - будничным тоном сообщил Эрвин, плавно и медленно подняв руки. В правой так и тлела недокуренная сигарета. Можно было бы, конечно, выбросить ее, но Стокер старался по мере сил и возможностей следовать простому жизненному принципу: «Не садись гадить посреди обеденной». Совсем скоро этой дорогой потащатся искомые обозы, а там и чей-нибудь цепкий взгляд выловит неуместный в устоявшемся пейзаже предмет. А потом хоть на базу не возвращайся – засмеют.
- У меня здесь пара-тройка пушек. О, и еще нож, да. Нож. Если это важно. Мне нечего скрывать от тебя, милый неизвестный друг!
Ох, Саймон все это не одобрил бы, окажись он поблизости. Вопил бы, орал – хватай ствол, дубина, докажи, что не зря жрешь свой хлеб! Но Саймона рядом не было, а Эрвин не любил хлеб и уже успел привязаться к своей телесной оболочке (О, они провели вместе так много чудесных моментов! А сколько чудесных моментов еще маячило впереди!). Он просто пытался по возможности избежать появления в ней новых бесполезных отверстий.
– Предлагаю поберечь патроны. Они уже вот-вот понадобятся. И… это... ты ведь человек, да?
Все гениальное – просто. Если хочешь в чем-то удостовериться – просто спроси. Так детища Высшего Разума, посланцы далеких галактик, не нуждались в том, чтобы прикрываться низшей человеческой сущностью. Роботу не позволит соврать Второй закон робототехники. У зомби вообще туговато с вопросами, эти чаще мычат да пускают слюни – сколько бы мозгов они не сожрали, в собственной черепной коробке от этого серого вещества у них не прибавлялось. Да, а еще они ходят стаями. Ко всем прочим представителям современного населения планеты приходилось искать индивидуальный подход…

Отредактировано erwin stocker (2013-10-27 02:54:03)

Эрвин вздохнул с облегчением, как только убедился в том, что незнакомец не собирается превратить его в решето. По крайней мере – пока. Порадовало и то, что тот оказался человеком – что ж, встретить собрата всегда праздник.
Незнакомец, в свою очередь, оказался недоверчив и подозрителен, что несколько раздосадовало Эрвина. Архангелу казалось, что уж ему-то просто невозможно не верить. Тем не менее, ему позволили чувствовать себя в относительной безопасности и этой возможностью было грех не воспользоваться. Поочередно расправив плечи, Стокер столь же медленно опустил руки. А затем залип взглядом на сигарете. Нахмурился, зажмурился, чуть тряхнул головой, словно отгоняя приступ неожиданной мигрени. Он не любил подбирать слова.
- О, не будь ты человеком, я бы тебя вряд ли так близко подпустил бы. Хотя… знаешь… у меня сегодня хорошее настроение. Я не против новых знакомств, даже если ты из тех мозгоедов или, вот, из тех ребят с девятью парами глаз и зубами в три ряда… И… конечно мне повезло! Ты определенно хороший парень, эй! Ты ведь пожалел мою многострадальную шляпу, - полуулыбка снова приклеилась к губам Стокера. Без этого бессмысленного тыканья друг в друга пушками диалог всегда складывался конструктивнее.
А потом незнакомец вступил в диалог с кем-то еще, кого Эрвин явно не наблюдал. Нет, ему не послышалось, да и на риторический вопрос это мало походило.
Какая-то мудреная рация?
Возможно.
А может невольный собеседник Стокера был таким же чертовым лунатиком, как и сам архангел.
«Да этот парень из психов что ли?», - подключился наконец к безмолвному обсуждению вариантов задремавший было внутренний голос.
Вероятно.
Такой исход был бы Стокеру только на руку. Недаром коллеги частенько так и норовили отправить его на вечное поселение в Детройт – Эрвин порой вел себя насторожено с нормальными людьми, в то время как разной степени двинутости господа и дамы привлекали его даже без выяснения всех обстоятельств. «Рыбак рыбака видит издалека», - ржали в голос архангелы, да и сам Стокер был не прочь поржать вместе с ними. В их зачастую грубых и просторечных фразах так часто где-то на донышке таилась истина…
- Откуда я знаю о файтерах? Ну, так это… Не думаю, что это настолько великая тайна, раз уж мы оба здесь. А может – и не только мы, хотя я больше никого по пути не заметил. В подробности, уж извини, не посвящен, но наши ребята откуда-то пронюхали про эту расчудесную возможность надрать надутым засранцам зад... Я никак не мог пропустить вечеринку. Ты, приятель, вроде не похож на того, кто только вылупился из убежища… так что, думаю, нет смысла рассказывать, кто такие – «наши ребята».
На бескрайних просторах полупустынного современного мира архангелов было видно за несколько километров, что толпой, что поодиночке. Стандарт внешнего вида, воцарившийся некогда в группировке, был, мягко говоря, необычен в своей обычности. Кто-то из архангелов просто перся по всей этой нарочито строгой крутизне и респектабельности, резко контрастирующей с общей безбашенностью ощетинившегося стволами коллектива. Кто-то, напротив, бубнил под нос, что все это позерство не доведет до добра, сведет к нолю всю возможную маскировку и конспирацию, сделает любого участника группировки легкой мишенью. Эрвина поначалу ну очень забавляла эта мода на щегольские костюмы. Архангелы виделись ему этакими гангстерами из давно минувших эпох, о которых ему доводилось немного читать в уцелевших книгах в стенах убежища. Со временем костюм стал для Стокера чем-то сродни второй кожи, он даже позабыл о том, как любил когда-то свои потертые джинсы. Отпала даже необходимость долго и нудно представляться – еще бы, ведь Эрвин стал этакой ходячей визитной карточкой.
Ловко крутанув сигарету между пальцами, Стокер сжал ее в кулаке и подержал несколько секунд.
- Я достану платочек, ты там не горячись, - пояснил он и полез левой рукой в карман. Спустя еще пару секунд варварски уничтоженный окурок был с любовью упакован в снежно-белую ткань и отправлен в тот же карман на сохранение до окончания операции.
- И вообще, по-моему мы не с того начали. Ты это… расслабься. Я вот Эрвин, Эрвин Стокер. Будем знакомы, приятель, - вот так просто и без всякой задней мысли архангел мог завязать знакомство даже с самим дьяволом, угоразди того застрять на этой забавной планете. - А ты кто будешь?
Он отряхнул ладони от пепла. Глубоко вздохнул. А после любопытство взяло верх, и Стокер неторопливо повернулся к собеседнику лицом. Окинул внимательным пристальным взглядом с головы до ног. И еще раз.
«О, я б ему дал», - меланхолично заключил внутренний голос.
Да-а...
Стокер тихонько хохотнул, а затем расплылся в глупой улыбке. Он был готов поклясться, что взгляд у него сейчас тот самый.
Абсурдность ситуации медленно приближалась к своему пиковому значению.
«Где-то там ждет Пьер, этот милый картавящий француз… и Цель скоро будет здесь вместе со своим конвоем зануд и снобов», - напомнил себе Эрвин.
Эх…
Что ж…
В другой раз…

«А может – к черту этот другой раз, а?»
Дистанция все сокращалась, Эрвин все смотрел, Время X все приближалось, но на последнее обстоятельство было абсолютно, всепоглощающе плевать.
- Джокер? Оу. Славно, - плоскую шутку про причины отсутствия на горизонте Бетмена архангел решил все-таки оставить при себе. Целостность собственной шляпы и черепной коробки все еще заботила его. - Ух ты, какая штука, - с детским восторгом выдохнул Стокер, наконец оторвав взгляд от собеседника и уставившись на его очередную игрушку. Он представления не имел, что это за херовина и что можно делать с ее помощью – копать ямы, забивать гвозди, дистанционно взрывать мозги, запускать ракеты, призывать посланцев далеких звезд, проецировать голограммы, подогревать сэндвичи или подкладывать под бумагу при письме – но выглядела она, бесспорно, впечатляюще. - Аж мурашки побежали. – Ведь и правда – побежали. Этому крутому парню так шли его крутые игрушки… А потом Стокер отвлекся от созерцания неизвестного мудреного девайса и заглянул новому знакомому в глаза.
И все.
Залип.
Утонул.
Пропал.
Погиб.
Шлите на базу похоронку, оставьте меня здесь. Передайте, что я умер счастливым.
«Спокойствие, Эрвин, только спокойствие. Притормози. Думай о деле. Думай о Цели. Не кипишуй. Не приступай к десерту раньше основного блюда», - повторял в голове внутренний голос раз за разом, словно мантру или заклинание. Вот только это нихрена не срабатывало. Он хотел было что-то сказать, да так и застыл с чуть наклоненной влево головой, лицом блаженного и приоткрытым ртом. Потом, спустя несколько мгновений, тянувшихся как вечность, все-таки вспомнил, как только контакт был разорван.
– А мне вот ребята карту набросали, - Стокер уже на ходу извлек кончиками пальцев сложенный вчетверо листок бумаги из нагрудного кармана сорочки и, пару раз качнув своей кладезью «неимоверно полезной информации» перед спиной удаляющегося собеседника, припрятал обратно. Топографическим кретинизмом он не страдал, но и тратить лишний час на дорогу не хотелось. Конечно, это не сверх-современная электронщина, но и в ней есть свой прок. Впрочем, Джокера жалкая саймонова бумажка вряд ли могла заинтересовать.
Вслед за компаньоном Стокер проследовал в переулок плывущей шаркающей походкой. Для него ситуация складывалась преприятнейшая, он никак не мог взять в толк, отчего Джокер не разделяет оптимизма. Впрочем, в этих хмурых как низко висящие над головой тучи ребятах было нечто невыносимо притягательное. Как раз то, что надо.
С психами архангел водился нечасто, но водился, бывало. Но они обычно не старались убедить его в том, что с ними стоит быть поаккуратнее. Этот пытался.
«Ох, что за забота…»
О, Эрвин был готов послать к черту аккуратность и начать бодро снимать штаны, какие, мать их, предупреждения, какая осторожность? Он лишь кивал, не особенно вникая в слова и заранее расписываясь в том, что предупрежден, ознакомлен, последствия представляет и не имеет ничего против их наступления. И в том, что написано самым мелким шрифтом внизу страницы – заодно.
«Как же хорошо, что здесь нет Саймона»
А потом ему вновь напомнили о позабытом в очередной раз деле.
- …насчет нашей стратегии… - повторил за Джокером Стокер, растягивая и смакуя каждое слово. Крыша держалась на последнем гвоздике, самое время было браться за молоток.
«Цель, Эрвин, Цель»
Вопрос заставил задуматься. Эрвин Стокер никогда не был крутым стратегом. Он, конечно, не придерживался принципа «сначала высади в собеседника обойму, а уже потом подумай о последствиях», как это делало стратегическое большинство его не в меру вспыльчивых коллег, но и многоступенчатые схемы проворачивать привычки не имел.
- Ну, для начала стоит их надежно остановить, а то дадут деру – и все, пиши пропало, больше мы их не накроем. При этом желательно, чтобы ничего не рвануло, не думаю, что взрыв пойдет на пользу Цели, - проговорил Стокер задумчиво. Мысли, впрочем, отказывались концентрироваться на деле, плавно перетекая в направлении интимности окружающей обстановки. Вдобавок ко всему, он довольно смутно представлял себе состав сил противника – Саймон хреново фильтровал информацию, упуская нужное и заостряя внимание на несущественном. Но это было не принципиально важно. Не из таких передряг доводилось выкручиваться. – И, мне этого не хочется, но все-таки лучше разделиться, - в голосе скользнула отчетливая нотка сожаления, Эрвин так и не решил окончательно – умышлено это произошло или совершенно случайно. – Снимешь водителей, может еще кого – смотри сам, кто понравится. Я сделаю остальное. Выбери позицию поудобнее, я зайду с другой стороны, пошумлю маленько. Если они останутся возле груза – проблем не будет. А если ублюдки разбегутся… придется долго и муторно ловить по одному. Или забрать Цель и свалить, как вариант. Не пойми меня неправильно, я не отнимаю у тебя славу, ничего такого, просто мне пара пуль уже не повредит. Ты вроде жмуриком не выглядишь, не суйся под огонь лишний раз.
«Будет чертовски обидно, если ты вдруг откинешься раньше времени, приятель…»
- Или я не прав? Ну, насчет жмурика. Не в обиду, я ничего не имею против трупов, сам такой. Просто интересно.

Отредактировано erwin stocker (2013-10-07 23:21:31)

В другое время Стокер обязательно поспорил бы с этим утверждением относительно собственной непохожести на труп. О, это был его конек, это была его любимая тема, на которой он съел собаку под несколькими тысячами разных соусов. У него были аргументы. Чертова коллекция бесполезных аргументов, в которые никто не верил. Каким местом они смотрели? Явно каким-то не тем. Да, эта телесная оболочка была очень даже ничего – ладно сбита, крепка и крайне долговечна – но живой она не была никогда. Эрвин тихонько вздохнул и согласно кивнул.
- Если ты просишь.
А ведь Стокер был мертв уже шестнадцать гребаных лет, с тех самых пор, когда его собственное сердце вдруг остановилось. Может даже дольше. Кто знает, сколько раз ему успели промыть мозги за это время? Кто знает, реально ли все то, что он привык считать своим прошлым? В любом случае, шанс доказать делом свою теорию перед новым знакомым был уже на подступах к этой дыре. Это горячило кровь. И, хоть он и решил не лезть под пули сознательно, случиться могло всякое.

Эрвину в своей более продолжительной, чем у многих, жизни довелось вдоволь наобщаться с молодняком, который отчего-то был свято уверен в том, что старший товарищ просто-таки послан к ним Небесами с целью научить жизни и указать Путь. Все эти неплохие в общем-то ребята взирали на него сначала с открытым ртом, а потом – с нескрываемым разочарованием. Отвращением. Презрением. Или восхищением. Тут по ситуации.
От Эрвина ждали решений, а он не любил их принимать.
От Эрвина ждали серьезности, а он слал все и всех к черту.
От Эрвина ждали того, что он дать не мог и не собирался.
О, он порой целые дни напролет думал о том, как бы поинтереснее устроить расписание для своей задницы; он пил, и пил, и пил; он ластился, как спасенный незнакомцем от голода кот, к тем, кто звал его пидором, мразью и ебаным психопатом, кто бил точно по почкам (где их только этому учат!?) и так очаровательно ненавидел; он был готов продаться с потрохами за пару минут банальной физической близости. Куда уж тут до великих свершений и прочих геройств? И, как только очередной желторотик проявлял хотя бы толику вменяемости и не вешал на него ярлык «мистера» или, чтоб его во все дыры драли те миловидные членистоногие двухметровые ребята со щупальцами, «сэра» - Стокер был готов расцеловать негодника на месте. Он бы с огромной всепоглощающей радостью поступил аналогичным образом с Джокером, он даже подался вперед, но тот уж слишком серьезно отнесся к его словам и отправился на точку. А у Эрвина тем временем появилась еще одна причина желать как можно более скорой смерти тем, кто вез сраную Цель в чертов, пропади он пропадом со всеми обитателями, Нью-Йорк.
Делать было нечего.
Момент упущен, бездарно и безнадежно.
- Удачи! – Отсалютовал Стокер в спину компаньону, после чего снял шляпу и повесил ее на первый подвернувшийся по пути к выходу из переулка гвоздь. Целее будет.

Еще перед встречей с новоявленным напарником Эрвин приметил неплохое место для укрытия – одноэтажный полуобвалившийся дом, пристроенный стена к стене к чуть менее ветхому двухэтажному строению. Если зайти с севера со стороны проулка, через высаженные окна можно без труда увидеть большую часть дороги. Идеально простреливается. Крыши нет, зато стены местами целы. В тупиковом проулке – несколько мусорных контейнеров, пустых, с какой-то слежавшейся и перегнившей дрянью на дне, опрокинутых, перевернутых. В случае прокола можно попытаться уйти. Подходящее укрытие, особенно если учесть неприятное обстоятельство – все эти чертовы файтеры имели нездоровый интерес к плодам собственных технологических изысканий, а значит у них мог оказаться тепловизор или еще какая сканирующая местность хреновина – и не париться о чем-то более серьезном.
«Лишь бы какому-нибудь умнику не пришло в голову эту самую Цель пустить в утиль…» - посетовал внутренний голос, обладавший гораздо большей долей сознательности, нежели сам Стокер. Саймон проглотит свой унылый болотный полосатый галстук, если ему на стол ляжет кусок сплавленного металла. Так как Эрвин слабо представлял, где именно файтеры схоронили свой груз в кучах прочего хлама, он не мог рассчитать, кто из ублюдков стоит ближе всего и кого первого отправить к праотцам. Да и наверняка они не высовывают головы, ожидая пулю.
Шум моторов Эрвин услышал издалека. Присел, прижался спиной к остаткам стены у мусорного контейнера, вытащил кольт. Щелкнул автоматический предохранитель. О, это оружие точно было настоящим, в отличие ото всех навороченных штук, которые явно разрабатывались где-то за пределами планеты. От этих подарков жителей иных галактик можно было ждать всего, чего угодно, в то время как старый добрый кольт работал стабильно и осечек до сих пор не давал.
Джокер велел не спешить, а Стокера так и подмывало сорваться с места.
«Эй, режиссер, врубай замедленную съемку! Я же так дубль запорю!»
Он выжидал, рисуя мысленно позади силуэты неторопливо ползущих по дороге грузовиков, поглядывая за углом краем глаза. Ждал гранату. Ждал пулю в лоб. А как только нос первого из них показался из-за угла – рывком поднялся на ноги, взял боковое стекло на прицел и мягко спустил курок.
«Шесть»
Вопреки ожиданиям, стекло оказалось самым обычным. Все-таки файтеры перестарались с конспирацией.
И еще.
«Пять»
«Четыре»
Вряд ли водитель сдох так легко, но контроль управления он явно потерял. Этого было достаточно для того, чтобы грузовик мотнуло влево, развернуло и остановило стеной стоявшего по диагонали напротив дома, перегородив путь. Где-то сзади взвизгнули тормоза.
«Три»
Пуля в заднее колесо, в удачно подвернувшуюся выемку в протекторе.
Колесо осело на обод.
Настало время пригнуть голову, Стокер вернулся в свое убежище и сделал глубокий вдох. Как раз в этот момент несколько пуль ударились о дальнюю стенку контейнера, а одна просвистела над головой.
«Три – это хорошо. Три – просто прекрасно»
Хватит, этого хватит. А если не хватит – маленькие милые THV, верные друзья отца и сына Колтонов, будут рады поприветствовать гостей.
«Выходите поиграть, сукины дети».

Питать иллюзии относительно собственного положения в тот или иной момент жизни Стокер не любил, поэтому вместо того, чтобы высунуться из-за контейнера и пойти в наступление с радостным предвещающим скорый конец улюлюканьем, он, крадучись, отступил чуть дальше, за следующий опрокинутый днищем к выходу из проулка бак. Стенки у него были всяко попрочнее, чем у существенно пострадавшего предыдущего.
«Вот будет потеха, попади туда граната…»
В самый раз бы вдоволь посмеяться, представив последствия в виде собственного тела, впечатанного в дальнюю стену тупика, да отчего-то улыбка на лицо не налезала.
Пули сыпали градом. Погодка, идеальная для того, кто не прочь превратиться в решето, но Эрвин решетом становиться не собирался. Ему хватало для организации насыщенного досуга имеющихся природных отверстий на теле.
Иногда он пытался отстреливаться, даже пустил в ход волшебную обойму THV, убедившись в том, что вряд ли до него в ближайшее время кто-то доберется – напарник оказался более чем полезен в бою.
Файтеры, похоже, смекнули, что сегодня не их день, но и сдаваться не собирались – раскрыли их коварный план и разделили огонь на обе цели.
«Помирать, так с музыкой, а? Это и у вас там модно?»

Эрвин обменялся парой выстрелов в молоко со своим невидимым противником.
«А может – ну ее, эту файтеровскую хреновину?» - думал он между делом.
«Мало ли их у Саймона? Всякие есть, я видел. Сам мистер Спок позавидовал бы такому информационно-техническому обеспечению. Саймону на всю жизнь жестянок хватит, у него целый склад в подсобке и забитая под потолок кладовка на втором этаже. О, он наверняка их даже на обед жрет и ими же зад в сортире подтирает. Ему Санта на Рождество еще в мешке принесет. За достойное прижизненного памятника многолетнее воздержание. А вот мне подобный шанс может больше никогда в жизни не выпасть… да и Санта ко мне все равно давно не заходит…»
Внутренний голос дело говорил, однако дремавшая где-то в глубине души совесть нудным и почти забытым маменькиным голосом велела быть хорошим мальчиком и исполнять поручения в точности: мыть руки перед едой и ложиться спать до полуночи, не играть с плохими детишками и всегда помогать детишкам хорошим. Впрочем, в данном конкретном случае одно другому не мешало. Особенно если взглянуть на ситуацию под правильным углом.

И тут рвануло.

И... и снова рвануло!

«Ну, все, пиши пропало», - мелькнуло в голове.
Контейнер толкнуло взрывной волной, по стенке забарабанили дробью камни и какие-то осколки, Стокер предпочел по инерции повалиться ничком, выпустить пистолет и накрыть обеими руками голову. Удачно, потому что сверху посыпались кирпичи – кладка рассыпалась, как замок из детских кубиков от пинка хулигана. О, ощущения были те еще, в самый раз, чтобы выплюнуть собственные давно перегнившие кишки, которые в этот самый момент в очередной раз перемешиваются внутри, варятся в своей кипящей кровавой каше, так и просятся наружу. Наверняка на спине останется целая россыпь великолепных гематом, а где-нибудь в запястье или в ребре обнаружится коварная трещина.
«Хорошо, хоть шляпа будет цела»

Что-то шлепнулось в пыль рядом. Можно было даже не поворачивать голову, чтобы понять – что. Запах горелой плоти ударил в нос, заставил поморщиться. Выстрелов больше было не слышно.

Кряхтя и тихонько чертыхаясь, Стокер выбрался из-под пыли, крошки и кирпичей, поднялся на ноги. Первым делом он расслабил галстук, воздуха не хватало. Затем осмотрел покрасневшие и покрытые разной глубины царапинами кисти рук, которые оказались на первый взгляд в порядке, а после потер ушибленную левую скулу, на которой наверняка та еще красота в виде размашистой ссадины. Большой Курт будет несказанно рад, когда увидит, как обстоятельства довершили начатый им процесс превращения Эрвина из заспанного довольного жизнью милашки в побитого жизнью и кирпичами взъерошенного хмурого типа.
Хуже того, кругом была чертова пыль! Чертова пыль лезла в нос и глаза, скрипела на зубах, пробиралась под одежду. Отряхиваться было абсолютно бесполезно, Эрвин лишь развел руками и обреченно вздохнул.
Хотелось курить и в ванну.
Желательно с кем-то горячим.
«К слову о ком-то горячем…»

Граната рванула за пределами здания, так что у Джокера наверняка хватило ума и сноровки, чтобы вернуть снаряд отправителю в срок. Конечно, можно было посетовать на то, что он мог бы швырнуть ее куда-нибудь в более безопасное для Цели место, но Стокер был из тех людей, что не судят победителей.
Подобрав пистолет, архангел двинулся к выходу из переулка. Присвистнул, оценив плачевное состояние своего первого и второго укрытия.
«А вдруг еще сгорело не все? Вдруг остается некоторый шанс обнаружить, что какой-нибудь ящик с форменными бронебойными файтерскими портками героически принял на себя удар и спас драгоценный носитель информации от несвоевременной гибели?»
Стоило проверить, да поскорее.

Услышав оклик, Эрвин тут же остановился, плавно поднял руки и испытал настойчивое чувство дежа вю. Но пистолет не бросил. Он определенно узнал голос, но не узнал интонацию, не узнал того выражения, с которым с ним говорили прежде. Это обстоятельство несколько насторожило и даже заставило забыть о том, что секундой ранее Стокер собирался от всего сердца обнять компаньона, который умудрился выйти из передряги целым и достаточно невредимым, чтобы крепко стоять на ногах. Хотя нет, конечно не заставило, но все-таки его новый крутой знакомый не зря попал в пестрые ряды постоянных обитателей Детройта. Все-таки он предупреждал.
- Стою, стою, Джокер, друг, - как ни в чем не бывало бросил Эрвин, словно не ему собирались снести половину башки вот-вот прямо сейчас. - Я ведь вроде говорил, что не хочу, даже если симпатичную? Или не говорил? Ладно, к черту, ты цел там, вроде? Я рад. А вот насчет Цели – не уверен, увы. Может, того, проверим?
Может, парень еще не отошел от горячки сражения?
Кровь закипела, с кем не бывает?
Может, на него так действуют поджаренные файтеры?
Как на быка красная тряпка?
Но скорее он серьезен, как не был серьезен до этого.

Тактика была выбрана верно. На удивление. Что бы там не переклинило в мозгах его нового знакомого, какие бы шестеренки не слетели с оси, в кого бы он не превратился за время их короткой разлуки – этот кто-то зацепился за слова архангела и не стал стрелять сразу. Пока Джокер соображал, что к чему, Эрвин медленно кивал, выжидая, пока череда рассуждений завершится единственным возможным выводом.
«Ах, Саймон, Саймон, сраный ты эгоистичный говнюк… как же ты будешь со мной расплачиваться? Сам греешь задницу в любимом кресле, попивая кофе с плюшками, а меня отсылаешь живую мишень изображать да пыль по дорогам Страны Свободы собирать… Не жалеешь меня. Не бережешь совсем. Не надо так, приятель, не надо так…»
Вопросы тем временем посыпались на грешную голову Эрвина как из рога изобилия. Он поморщился и тряхнул головой – отчего-то вдруг навалилась усталость, захотелось присесть. Ну, или прилечь.
- Так я… это… итак мертвый, я же говорил вроде… или нет, - между делом вставил Стокер тем самым тоном, которым обычно разговаривают с беднягами, возомнившими себя томатом или воскресшим Элвисом Пресли. Тем не менее, случайный комплимент на свой счет он принял. – Если все еще не веришь, могу доказать потом как-нибудь. Эрвин я, Эрвин Стокер, обычный хороший парень из Лос-Анджелеса.
Архангел проследил взглядом маршрут движения дула пистолета. О, этот другой Джокер был поактивнее прошлого. Поразговорчивее. И как-то… пожестче. Всклокоченный после стремительной заварушки - размахивал пушкой, сыпал ругательствами, угрожал скорой расправой.
Это… заводило.
О, да.
Да…
Эрвин, конечно, сразу понял, что ему повезло между делом сорвать джек-пот, но чтобы до такой степени… Похоже, в своей голове Джокер был не один, уж слишком разительной была перемена. И этот провал в памяти был отнюдь не случаен.
Но и тот, предыдущий, был, несомненно, притягателен как магнит. Эта его щемящая безнадежность… эти глаза…
«Интересно, а считается ли интрижка с другой личностью изменой? А то ведь нехорошо как-то выйдет...»
О, Стокер был бы не против замутить тройничок, чтобы уж точно никому было не обидно, но, к величайшему сожалению, реальность вставляла палки в колеса и спускала с небес на землю.
«Ладно, Саймон, может я тебя и прощу еще разок. Можешь при случае найти и отблагодарить за свое спасение этого вот парня»
- Да, все так, все верно. Я пришел сюда именно ради этой гребанной информации, перевозимой остатками этих гандонов. Ну, знаешь, есть люди, которым я не могу отказать. – Немигающий и весьма говорящий взгляд из-под полуопущенных век вперился в психа. - Это - как раз тот самый случай. И я все еще склонен полагать, что эта жестяная хреновина где-то там валяется. Да, я оптимист.
Это чертовски заводило.
- Ну, а если не хочешь рыться в паленом файтерском дерьме… - он промедлил, всего секунду, а после заглянул в эти проклятые глаза, хотя лучше было этого не делать, о, лучше было держаться подальше, лучше бы проститься друзьями и разъехаться в разные концы страны, лишь бы не заразиться безумием. Или нет? Или уже поздно?- Слушай… Я вот чего хотел спросить. Может, того, чпокнемся по-быстрому? Ну, знаешь, за очередное знакомство, и все такое. – Эрвин облизал губы, улыбнулся одной из своих лисьих улыбок и наклонил голову чуть вправо. – Что скажешь, плохой парень? Мурашки уже побежали?
О, эта чудесная затянувшаяся прелюдия имела все шансы привести к грандиозному и фееричному финалу, хотя наверняка еще-более-крутой парень не оценит его искреннего порыва и отметелит от души, после чего придавит всем весом к земле, приставит дуло пистолета к затылку и с чувством спустит курок.
«А что? Не имею ничего против»
Эрвин кое-что слышал краем уха о том, как психи относятся к любителям долбиться в задницу. Брезгуют, привередничают или что-то вроде. Впрочем, это досадное обстоятельство ничуть не мешало ему изредка заводить приятные эпизодические знакомства с доблестными жителями Детройта (фраза «Да? А откуда ты знаешь, если ни разу не пробовал?» действовала на них воистину превосходно). Так, без обязательств и причин запоминать имена, ради разнообразия и внесения в однообразную жизнь некоторых ноток экзотики. К тому же, вокруг не было лишних глаз, кроме поджаренных останков пропущенных через мясорубку файтеров, да и сам Стокер умел держать язык за зубами.
А умел не держать.
«Действуй, красавчик. Пей до дна».

Стоя вот так, с приставленным к шее дулом пистолета посреди последствий недавней заварушки, Эрвин думал не о Саймоне, не об ошметках человеческих тел, не о неведомой файтеровской херовине, не о каких-то там ценных данных, не о том, как бы поскорее воротиться в штаб с поклоном, принять на грудь достаточную дозу алкоголя вперемешку с ноотропами и отправиться спать с чистой совестью и не менее чистым расписанием на день грядущий. Даже не о пуле, которая для него уже приготовлена. Он думал о том, как этот крутой парень отымеет его до того самого состояния, когда мысли о Саймоне, трупах, херовине, данных, штабе, бухле, койке и расписании вылетят из глаз радужными звездами и покатятся, звеня и переливаясь, куда-то в закат. Хоть вот этой вот пушкой отымеет. Хоть чем. Плевать. Эрвин пожирал Джокера прямым наглым похабным взглядом в упор, горел и плавился, держась на ногах во многом потому, что его крепко держали, кивал с едва заметной амплитудой – о, да, я слушаю, гляди, я весь во внимании, я весь твой, - потом снова кивал, снова слушал и снова не слышал, читал по губам. Ему нужен был секс. До превращенной в кровавую карту боевых действий спины, ломоты в костях, изодранных коленок, расквашенных губ и порванной задницы. Чтобы потом пришлось потрудиться, чтобы встать и вернуться к Пьеру. Прямо сейчас. Прямо здесь. Пока где-то между течет электричество. Пока жидкий огонь жжет изнутри вены. Пока время, наконец, замедлилось до нужного темпа. А потом можно мозги хоть на асфальт, хоть в качестве деликатеса на бутерброд какому-нибудь надменному файтерскому мусору, потом уже плевать на несущественные детали.
О, такие как Джокер не церемонились, такие приходили и брали то, что хотели. А в тех случаях, когда хотели его, Стокер разбирался просто превосходно. То ли опыт, то ли природный талант, а может все и сразу. Первым делом он образно разбивал человека на три составляющие – сила, злость и энтузиазм. Все прочие детали за ненадобностью отсекались. И, вот беда, среди своих Эрвину нечасто удавалось найти тех, у кого с каждой характеристикой было все в порядке, тех, с кем он мог полностью оторваться от неприглядной реальности хотя бы на короткий промежуток времени. Там были типы вроде Большого Курта – много силы, много злости, мало энтузиазма. «Привет», перепихнулись, «пока». Иногда без «привет-пока» и с сопутствующими телесными повреждениями средней степени тяжести. Были детишки и новобранцы – мало силы, мало злости, много энтузиазма и в придачу толика очарования, которому существовать осталось совсем недолго. «Привет», «как дела?», «а не прочь ли ты?», «что, правда - не прочь!?..», «а как это делается?», перепихнулись, «пока», снова «привет» и все-таки «пока». Лишняя морока без особого удовлетворения, сплошная возня да хлопоты. Были старперы вроде Саймона – мало силы, много злости, ноль энтузиазма. «Привет», «бла-бла-бла», «бла-бла-бла», «бла-бла-бла», и еще немного «бла-бла-бла», перепихнулись, и опять «бла-бла-бла», пока не сумеешь сбежать. Сплошная головная боль и стойкое ощущение, что отымели не зад, а мозги. Были эстеты наподобие Пьера – так-сяк силы, никакой злости, сомнительный энтузиазм и бесплатный бонус в виде никому не упершейся романтики. «Привет», «как дела?», «о, нет-нет, я не могу вот так просто взять и», «ты мне нравишься» и все такое, «а давай не сегодня? Это слишком быстро», «привет», «и не сегодня тоже», «привет», перепихнулись, «а может не будем прощаться?», «о, мне очень жаль, пока». И потом все эти обиженные вздохи за спиной, ох, нет, увольте…
Тот, кто создавал юнитов для этой горе-реальности, был явно ленивым засранцем с полным наличием отсутствия воображения. И ко всему прочему работал в половину, нет, в четверть сил и возможностей. Правда, порой и этот неизвестный господин вспоминал об обязанностях и проникался вдохновением. Но чтобы все три значимых показателя и по максимуму? И сразу? И без каких-либо побочных эффектов в виде телячьих нежностей и выноса мозга? Нет, такие чудеса почти не случались. Но не даром же Эрвин звался среди своих счастливчиком.

«Ущипните меня. Я, наверное, сплю. Нет, я точно сплю. И сейчас я проснусь там, в засранном кабинете Саймона, и это будет самое жестокое разочарование в моей жизни»
Но нет, вместо того, чтобы вышибить Эрвину мозги (после чего тот уже вознамерился проснуться) или хотя бы заехать кулаком в ухо Джокер подбросил в огонь еще дров, да так, что искры взметнулись в небеса. Стокер просиял, как ребенок, который привык получать на Рождество пару штопаных шерстяных носков, а однажды вдруг обнаружил такую кучу подарков, что за ней было не видно елку. И щенка в придачу. О, сейчас он был готов из-под земли достать эту драную Цель.
Отпущенный на свободу Эрвин действительно чуть не осел на землю, спохватившись буквально в последний момент. Тем не менее, его повело. Вернув относительный контроль над собственным телом, Стокер с третьей попытки сунул пистолет в кобуру, всласть потянулся, поправил рубашку и вновь затянул галстук. Нужно было ощутить себя цельным. Перевести дух.

Повисла блядская тишина, как раз та, которая без ножа режет.
- Я закурю. – Не то, чтобы Эрвин собирался спросить позволения, просто ему не очень хотелось, чтобы все закончилось вот так, раньше времени, случись Джокеру заподозрить его в попытке отчудить что-нибудь этакое. Выудил из кармана в хлам убитую пачку сигарет, нашел единственную более-менее целую, остальное отшвырнул в сторону. Щелкнула зажигалка. Первый же глоток табачного дыма отогнал морок, сделал мир вокруг четче. Пора было приниматься за работу – чем быстрее она будет закончена, тем быстрее Стокер сможет претендовать на заслуженную награду. Оглядевшись кругом, архангел побрел пьяной походкой к подходящему под определение «почти целый» контейнеру. Шлепнулся рядом на задницу. Подогнув ноги, сел по-турецки.

А потом произошло то, что окончательно выбило Эрвина из колеи. Он повернул голову к Джокеру, на лице смешались в причудливый коктейль эмоции всепоглощающего детского восторга и рассеянного удивления. Рот приоткрылся, на щеках заплясал еще более нездоровый, чем минутой ранее, румянец, глаза загорелись.
«Он это правда спросил или мне показалось? А?.. Неужели правда?..»
- Мертвый, - наконец однозначно и неожиданно радостно подтвердил Эрвин, кивнув с нескрываемым энтузиазмом. Если какая-то тема и интересовала его больше секса, то это было собственное бытие живого трупа на теоретически мертвой планете. В штабе не любили выслушивать искренние рассказы о том, почему у Стокера отключилось сердце или начала гнить селезенка. Вскакивали с места, хватались за голову, начинали орать, тыкать пальцем в направлении двери. Им было практически безразлично, что с ними в любой момент может приключиться та же самая неприятность. Наивные, ребята на базе верили в то, что живут так, как жили шестнадцать с лишним лет назад, когда часы этого мира в очередной и последний раз остановились. Но уж Стокер-то прекрасно знал, что их ожидало скорое ужасное разочарование. – Знаю, что с первого взгляда и не скажешь, но так и есть. Это сложно объяснить. Я давно понял, еще до того, как из убежища вылез. А уж как вылез… Оглянись вокруг. Ничего не кажется странным? Нашего мира нет давно. Это - другой какой-то. Чужой. И мы другие, чужие тоже. -  Эрвин улыбался. Ему не казалось, что он говорит о каких-то печальных вещах, напротив. В этой реальности можно было жить, и даже жить хорошо. Главное привыкнуть и понять что к чему. - Мне часто говорят, что с моей головой что-то не в порядке. Может так и есть, решай сам, - архангел пожал плечами. Он попытался отодрать державшуюся на честном слове крышку от дымящегося контейнера, но та не давалась. Хотел вытащить нож и подковырнуть, но не стал. Когда, наконец, послышался скрежет металла – перевернул емкость и высыпал в пыль хранившийся внутри хлам – оплавившиеся папки и какую-то сумбурную мелкую канцелярщину. Скептично глянул на руки. Ладони покраснели. Будет ожог. Но кого это, черт дери, волнует?! – А?.. Инопланетяне? О, инопланетяне… Забирали, наверняка забирали. Правда я об этом не помню. К сожалению. Не идиоты они, чтобы контактерам не промыть мозги, после опытов-то. А ты? Ты - живой, стало быть?

«Эй-эй, Эрвин, притормози уже. Стоп, стоп, стоп. Приехали, конечная. Еще не хватало запасть на психа и сохнуть по нему долгими зимними вечерами, смахивая скупую слезу платочком. У тебя и без этого проблем под самый гульфик. Держи дистанцию. Помни о деле»
Но вместо этого в высшей степени благоразумного поступка так и подмывало сказать что-то вроде: «Забей на Цель, сдалась она тебе. Возьми лучше меня. Отвези куда захочешь – хоть в Детройт, хоть к черту на рога. Я хороший. Я гораздо полезнее маленького бестолкового куска металла. Я тебе пригожусь, ох и пригожусь».
А с губ сорвалось:
- Эй, друг, а это не оно, нет? – Эрвин кончиками пальцев поднял и продемонстрировал компаньону небольшой, но довольно увесистый и еще горячий жестяной короб, который обнаружился во втором осмотренном контейнере. Не удержав собственный вес, с его поверхности сорвался и шлепнулся в пыль деформировавшийся шмоток поливинилхлоридной пленки противного желто-коричневого цвета. Стокер был бы и рад открыть короб и проверить, что там внутри, но на боку красовалась какая-то мудреная электронщина, издевательски подмигивавшая единственным красным глазом.
Когда-то давно Эрвина отправляли достать подобную штуку. По молодости да неопытности он сгоряча ткнул куда-то не туда. Произошел небольшой ПЫЩЬ, после которого пришлось какое-то время щеголять без ресниц и бровей, с элегантной стрижкой наголо и эффектно опаленным не в меру длинным носом, а также оправдываться в управлении. И не раз. И даже не десять раз. С тех пор он предпочитал не трогать подозрительные кнопки. Вообще.

Сперва Эрвин был почти готов поймать невидимую пулю в кулак и поднести ее к губам, как обычно поступал с воздушными поцелуями, едва-едва удержался, а теперь еще это. Нет, ну снова из крайности в крайность.
«Ба-а-алда, если ты застрелишь меня, это тело станет непригодным, и его заменят. Ты много видел вокруг ребят, щеголяющих дырой в затылке, нет? А тех, за кем волочился бы шлейф из кишок? Может, любовался сквозь чье-нибудь насквозь пробитое брюхо на осенние пейзажи, м? Воот. В этом все дело! Они не хотят, чтобы их ложь раскрылась, они шустро стирают нас из мира, потом шустро возвращают нас, залатывают дыры, делают нас крепче, делают нас вечными», - забрюзжал внутренний голос, а Эрвин лишь вздохнул, не спеша озвучивать свои мысли. К чему портить столь душевный момент скупыми доводами разума?
«А потом однажды ты снова увидишь меня и не узнаешь. Ты часто видел тех, кого не мог узнать? Я вот часто. Грустно это, друг».

О, Стокер был бы не против проверить, действительно ли Джокер – живой. Он бы не ограничился проверкой дыхания и пульса – нет, это слишком легко имитировать. Он бы сделал это аккуратно, не пулей, не так грубо. Даже нож – слишком груб. Подошла бы бритва, да где ж ее возьмешь? А дело тонкое. С тех пор, как он еще в бытность свою узником убежища однажды по дурости едва не лишил себя руки, ума у него все-таки поприбавилось. Не стоит портить то, что может пригодиться в будущем, особенно когда это будущее рискует стать бесконечным. И, уж точно, не стоит портить такое тело.
Но он и не позволит, так, бросает слова на ветер…

- Да, не из приятных ситуация, - вяло проговорил Эрвин, поднимаясь на ноги. Прикрыл глаза, нахмурил брови, наклонил голову влево – до короткого смачного хруста, потом – вправо.
Поймал взгляд, не отвел глаз, вздохнул, устало, но широко улыбнулся и снова сник. Между тем, тормоза отказали так тихо, так безнадежно тихо, даже не успев взвизгнуть, не оставив шанса одуматься. Стокер медленным и тщательным движением размазал по щеке тыльной стороной ладони вновь обильно проступившую из-под двухдневной корки в уголке рта кровь. Понадеялся, что толика физической боли прояснит мысли. Не повезло, он ничего не почувствовал. Еще нескоро это досадное напоминание о недавнем неудачном дне затянется, такими-то темпами.
И вообще…
К черту.
Надоело.
– Нравится, - согласился кратко и честно скорее с общей ситуацией, нежели с конкретным предложением. Двинул левым плечом снизу-вверх и назад, позволяя пыльному потрепанному пиджаку соскользнуть, неуклюже высвободил руку, поморщился – тело ныло, то ли оттого, что по нему совсем недавно прошел дождь из кирпичей, то ли от предвкушения. Затем переложил теплую увесистую коробку в другую ладонь, повел правым плечом. Пиджак упал. Стало прохладно. Так проще. Проще, если что, дотянуться до кольта. Так надежнее. Будет совсем некрасиво, коли уж самые смелые ожидания оправдаются, явиться к старине Пьеру в полном неглиже и в шляпе. Вряд ли беднягу после такого зрелища кто-нибудь сумеет когда-либо еще раз выгнать на миссию, даже пинками, даже под дулом пистолета.
Эрвин покрутил в руках теплую коробку, стараясь не задеть мудреный замок, повернул то тем боком, то этим, поглядел на нее холодно. Хлам хламом. Цель, если это вообще была она, являлась чертовым яблоком раздора. Джокер был абсолютно прав в том, что файтеровская хреновина явно была лишним элементом, нерешенная судьба которого отвлекала от более важных дел.
Но…
В животе невыносимо, непередаваемо прекрасно теплело от этого негласного «мы».
– Вот, держи. Пили. Взрывай. Уничтожь. – Улыбнулся светло, вытянул навстречу руку, тем не менее, держа короб крепко, так, что сразу вряд ли получится вырвать. Ему лично было абсолютно плевать на судьбу коробки, волновало другое. Слишком велик риск того, что, избавившись от Цели или прикарманив ее, Джокер потеряет последний интерес к происходящему и просто свалит восвояси, оставив Эрвина в крайне досадном, как ни погляди, положении. Но тот, кто не рискует, никогда не выигрывает. – Хочешь – вскрой, хочешь – бери целиком, - в своей манере Стокер понял, насколько двусмысленно прозвучали его слова лишь после того как произнес их. - Я ничуть не огорчусь, - зато огорчится Саймон. Проглотит от досады свою немытую кофейную кружку, подавится и избавит, наконец, архангелов от собственного присутствия. Больше никаких унылых миссий, никаких сеансов промывания мозгов, никаких нотаций и осуждающих взглядов. О, Эрвину только спасибо скажут. Устроят праздник. Испекут большой торт. И соорудят небольшой памятник где-нибудь неподалеку от управления, - но ты не враг мне, знаешь, - сказал с горечью, приумолк.
То, что Джокер считал своим врагом Эрвина, было логично – любой нормальный человек отнесся бы таким образом к вооруженному чужаку, случайно встреченному в подобном не располагающем к дружеским знакомствам месте. Архангел даже был готов проглотить неуместную обиду и пропустить эти слова мимо ушей. Вот только сам Стокер в Джокере врага не видел, как ни пытался разглядеть. А он пытался, он пытался усердно. Старался думать по инструкции. Представлял себе, хоть и слабо, последствия потери ценной информации для управления. Мерил последние секунды до того, как точка невозврата будет пройдена. Прикидывал, что можно бы легким движением перебросить Цель через голову психа, а когда тот на мгновение на нее отвлечется – всадить пулю в висок. А потом файтеры приедут поглядеть на остатки своего конвоя и найдут среди обглоданных кусочков своих бойцов абсолютно чужой  хладный пожеванный тварями труп. Найдут ту его крутую электронную игрушку, разберут, вытащат по крупицам остатки данных и явно поймут, откуда тянется ниточка. Скорее всего, им хватит одной группировки в качестве козла отпущения, а если будут копать – ничего не смогут предъявить. Будут стычки, будет литься кровь. Долбаный мир еще разок сойдет с ума. Но… какого черта? Разве этот кусок металла – достойная причина, чтобы пойти против себя?
Да, Джокер вряд ли доверял Стокеру хотя бы секунду, вряд ли действительно полагался, вряд ли был рад тому, что тот не сдох от взрыва или от шальной пули. На своем веку он наверняка отправил в утиль как минимум пару десятков архангелов, причем не самым безболезненным способом. Ему ничто не помешает повторить пройденное. Нет-нет, с таким человеком не имело смысла вести дела. Не имело смысла говорить честно. Не имело смысла поступать по совести. А Эрвин так редко задумывался о том самом смысле, что…
«Зря это. Он вот не будет так долго думать. Он тебя пристрелит, приятель. Или глотку перережет. Или просто отделает до неузнаваемости и бросит здесь подыхать. На корм мутантам, да? Смирись уже»
…не смог оставить при себе неудобную правду в очередной раз, не смог отдернуть руку и выхватить кольт.
«Ты безнадежен, Эрвин»
- Не такой уж ты и плохой парень, Джокер, ты крутой, ты молодец, ты заслужил, - промедлил, закатил глаза и расписался на собственном приговоре. – Давай. Делай что хочешь.

Он бы смог забрать, если бы дернул сильнее.
Но не дернул.
И не забрал.
Коробка осталась в руке Эрвина, только теперь к ее немалому весу прибавился вес руки Джокера.
Так близко.
Как близко...
Чуть-чуть и можно прикоснуться.
«Гляди-ка, он уже выбрал. Ему нужна она, эта херова жестянка. Все-таки. Она. Не ты, идиот, гляди, запоминай, будет тебе уроком на будущее»
Еще минут пять и плечо вновь начнет затекать.
Еще минут пять и хватка ослабнет.
Еще минут пять все решат.

А пока…

- Я. Хочу. Тебя, - будничным и предельно ровным тоном, не оставляющим простора для сомнений в абсолютной искренности, сообщил Стокер, выдерживая взгляд. – Я еще не говорил, нет? Впрочем, теперь уже говорил. И ты хочешь меня. Но, вместо того чтобы заняться делом, мы стоим тут как два конченных долбоеба и делим то, что по факту ни тебе, ни мне не нужно.
Кровь из растревоженной ранки потекла тяжелой каплей вниз к подбородку. Привкус железа во рту уже почти не ощущался.
Действительно, что за спор на пустом месте? Джокер был не похож на дрессированную собачонку, которая по команде «Апорт!» от кого-то из верхов и за теоретически маячащую в обозримом будущем мозговую косточку, бегает в пене по миру в поисках очередной хреновины, которая могла пригодиться хозяевам. Эрвин знал, как выглядят подобные покладистые шавки, он и сам был из таких. Вот только он не старался выслужиться, он просто так проводил время. Проматывал. Отсчитывал. Пропускал. Минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы – все летело к чертям, пока жизнь кидала его то туда, то сюда, то обратно, то еще куда-нибудь. Нет-нет, Джокер, похоже, получал некое удовольствие от заданий, для него коробка сама по себе вряд ли была ценностью. Он не был похож и на одного из этих двинутых на железяках краснооких ребят, что чахли сутками над мониторами и кабелями в тесных кабинетах. Зачем еще она ему уперлась? Не коллекционирует же он их, эти файтеровские ящики, в самом-то деле… Нет, все не так, ценностью была очередная победа вопреки обстоятельствам, победа для самоутверждения, победа для дозы адреналина, победа для превосходства, победа для гордости и тщеславия. Быть может, для него все это было своеобразным доказательством жизни, как для Стокера – боль и возможность остаться хотя бы ненадолго в чьей-то памяти.
Эрвин чуть двинул пальцами, едва-едва коснувшись чужой теплой кожи.
Теплый.
Живой?
Живой.
Стокер вздрогнул всем телом. От кончиков пальцев куда-то к сердцу пробежала дрожь, скользнули по спине треклятые мурашки.
Живой.
Точно живой.
Он почти договорился с собой, он почти решил отпустить, он почти убедил себя в том, что этого будет достаточно. Сейчас, по крайней мере. Да, все так, пусть забирает и катится обратно в свой Детройт, пусть получает свою скупую благодарность и тащится на другой конец света за следующей целью
Он почти договорился с собой, но Джокер вновь зачем-то все испортил. 
Пистолет вытащил.
Испугать вздумал.
«Интересно, каким местом он слушал до этого? Слушал ли? Или это ты опять себе что-то придумал, приятель?»
Эрвин закатил глаза.
«Руки? Эй-эй, погоди, ты это серьезно что ли?.. Да что мне рука эта чертова?!.. Шрам показать?.. Один раз приросла, прирастет и еще раз, и еще десять раз, сотню чертовых раз, сколько потребуется, пока будет нужна мне, а нет – они сделают новую, сделают еще лучше»
…и как он не мог понять, как до сих пор?..
…сколько еще должно пройти времени?..

Нет времени.

- Ну сколько можно, блядь, сколько можно, а? Будешь и дальше тыкать в меня пушкой, и я решу, что у тебя комплексы!
«Это только у тебя здесь комплексы, сраный ты извращенец, точнее всего один - вечный чертов недотрах», - подключился внутренний голос, который Эрвин тут же мысленно послал во всем известном направлении.

И дернул.
Рванул на себя коробку, что было силы, чтобы сократить расстояние хотя бы на половину шага, чтобы успеть чуть поднырнуть, схватить ствол пистолета и, навалившись, отвести руку Джокера в сторону и вверх, рассчитывая посильнее задеть свежую рану.
Дава-а-ай, бросай этот чертов пистолет…

«О, он этого не простит тебе никогда, Эрвин. Да и тот другой парень тоже… Он запомнит тебя, он твоей ебаной тенью станет до тех пор, пока не отдаст тебе долг с процентами за каждое безмерно приятное мгновение, которое наверняка сейчас переживает, даже такой гребанный мазохист как ты пожалеет о содеянном, о, ты не сомневайся, Эрвин, не сомневайся… Хотя... тебе ведь только того и надо?..»
Коробка под ладонью тем временем сделалась горячей, но разбираться с ней было некогда. Вот только…
Краем глаза Стокер заметил, как лихорадочно мигает красный огонек, услышал тонкий писк – уже не предупредительный, скорее просто информирующий. Он пережал кнопки, пережал штуки четыре или даже пять, и теперь металл с каждой секундой делался все горячее и горячее, до тех пор, пока не стало невыносимо. Что бы ни было внутри коробки, оно с практически стопроцентной вероятностью поджарилось до готовности.
«Милости просим к столу, господа»

Время пошло быстрее.
Снова захотелось курить.
«Чего он там говорил? На землю поставить? Ах, да, точно...»
Эрвин разжал хватку, отпрянул резко.
Все.
Кончено.
Доигрались.
Нечего делить.
Прости, Саймон.
- Не… лучшая идея поднимать… тяжести раненной рукой, - дыхание сбилось, - давай, лучше перевяжу?.. - несколько глубоких вдохов попеременно с короткими выдохами, - а потом пристрелишь меня, если уж тебе так хочется, и дело с концом. Что скажешь?
«Окей. Теперь просто стой смирно и дай крутому парню прицелиться»

Отредактировано erwin stocker (2013-10-31 20:56:40)

Удар, пришедшийся в челюсть, заставил хорошо так покачнуться и запрокинуть назад голову. Перед глазами вспыхнули и погасли радужные мушки. Ударь Джокер во всю силу, Стокер бы скорее всего повалился на землю, услужливо подставляя неприкрытые бока под удар ботинка, а так – устоял, замер, все пытаясь вернуть в норму дыхание. Не так больно, как хотелось бы. Неприятно, только и всего, но, что уж поделать – заслужил.
- Конечно, повезло. Я по жизни везунчик, - сплюнув в пыль кровавую слюну, Эрвин прощупал языком десну, проверил зубы. Еще бы чуть-чуть и он точно при попытке сказать еще какую-нибудь дурость прикусил бы язык, но нет – опять повезло, обойдется . День чудесной удачи. «Уж не ты ли, приятель, ее мне принес?» Стоит поставить зарубку на стенке сразу по возвращению на базу.
Переборщил?
Ясное дело, переборщил.
«Гляди, да на нем лица нет. Доволен поди, изувер проклятый?»
Эрвин ощутил явный укол, с приветом от чувства вины. Нужно было как-то помягче, все-таки псих был ранен и обходиться с ним надо бы соответствующим образом. Он, конечно, тот еще засранец, да и сам виноват, сам напросился и все такое, нечего было нарываться, это все понятно и предельно ясно, вот только... пулю эту он словил еще в то время, когда, может даже сам этого не осознавая, помогал Эрвину разобраться с файтерами.
Джокер, судя по всему, вспомнил о чем-то еще более неприятном, нежели общение с архангелом, выпалил какую-то тарабарщину явно нецензурного толка, а потом Стокер, все это время не двигавшийся с места и покорно ожидавший продолжения расправы, снова ощутил на себе его взгляд.
Непродолжительный проникновенный монолог Эрвин выслушал молча, с каменно-спокойным выражением лица. Только на это его подрастраченной выдержки и хватило. Захотелось не только курить, но и выпить.
- Э-э… Нихрена, говоришь?.. Я правильно расслышал?.. Это ты меня наебать решил, а, друг? – Стокер хохотнул, прикрыв рот ладонью. Поглядел на Джокера, снова хохотнул, сдавлено, почти истерически. – Не-не, даже не старайся. Со мной не прокатит. Но, будь спокоен, гордый крутой парень. Я никому не расскажу. Твоя безупречная репутация агрессивного бесчувственного мудака на всю голову с большой пушкой - вне опасности. И, знаешь, что еще? Можешь и врезать, если без этого не стоит, но врать мне не надо, окей? - Пожал плечами архангел. Действительно. Что в этом такого? Ну, нарушения у парня, ничего страшного, с кем в это тяжелое и наполненное стрессовыми ситуациями время не бывает. Нужно подстраиваться и идти на уступки, а то у него итак уже комплексы, что ж дальше-то будет. - Не вопрос. Подброшу, куда скажешь, доставлю с ветерком и в лучшем виде. Не тушуйся ты, расслабься. Мне не трудно ведь. И прости, - он махнул рукой в сторону плеча психа, - я переборщил. - «Я больше не буду? Не, пожалуй, таки буду».
«Благодарен, значит?.. Он еще и такие слова знает? Ба-а-атюшки, да это же просто… просто… волшебно»
В некоторые моменты Джокер очень сильно напоминал Эрвину особо рьяных малолетних новичков, которые частенько оказывались в рядах архангелов и частенько не проживали дольше пары-тройки месяцев после этого. Этот тоже храбрился, тоже любил помахать пушкой, тоже был шумным, был смельчаком, перманентно пропускал чужие слова мимо ушей, то и дело нарывался на грубость, и, самое главное, неадекватно реагировал на любые не несущие в себе никакого дополнительного смысла безвозмездные предложения просто помочь. Самостоятельность, мать ее, в одном месте играла у них у всех. Независимость. Разница заключалась лишь в том, что Джокер был убийцей, а детишки были пустословами. Потому он и дожил до своих лет, сохранив эту чертовски прекрасную надменную физиономию и это такое желанное тело в видимой целости. Тем интереснее была эта его реакция, эта умилительная натуга, с которой он произносил такие простые и понятные слова, которые сам Эрвин выпалил бы в лоб на одном дыхании, не поведя бровью. Это было так чудесно, за такое зрелище архангел бы многое отдал, не то, что пустующее место в машине и некоторое количество времени.
«Интересно, он по пути к машине не вырубится?»
Если вырубится, будет неприятно. Бросить не бросишь, да и не прекрасная принцесса он, чтобы оклематься от поцелуя. А тащить на себе пару миль – то еще удовольствие. Он же наверняка чертовски тяжелый, этот крутой парень. В нем одной злости как минимум тонна. Эрвин поднял мечтательный взгляд куда-то в серо-синее сумеречное небо. Он снова подумал не о том.
Только мечтать и оставалось. Ясное дело, приятный досуг на вечер сам по себе отменился. Жаль. Очень, очень жаль. Может быть когда-нибудь… хотя бы в знак этой самой благодарности.
«А перевязать-то все-таки надо бы»
Действительно. Вот только не даст же. Упрямый. Гордый. Баран. Чертов недотрога. Мысленно Стокер поставил себе галочку в план – как только доберутся до машины, взять аптечку и все-таки перевязать рану, заодно повнимательнее ее осмотрев на предмет наличия странных проводков или чипов, даже если снова будет протестовать и отбиваться, даже если придется тихонечко приложить чем-нибудь тяжелым по затылку предварительно. Заодно и обезболивающее можно сэкономить. Просто шик. До Детройта было пилить и пилить, до первого кпп – тоже пилить и пилить, но, возможно, поменьше. Окочурится еще, чего доброго, или словит заражение, руку потеряет, и такой удачный день превратится в совсем неудачный.
- Ты, кстати, не против, если я возьму эту штуку с собой? – задал Стокер абсолютно риторический вопрос и тут же отмахнулся. Напряжение спало, и у него наконец развязался язык, хоть и немного ныла челюсть, - А, конечно ты не против, ты же не такой уж плохой парень, прости, я забыл, - нагнулся, пытаясь подцепить металлическую коробку. Пусть Саймон над ней поколдует, починить не починит, конечно, но авось его удовлетворит хотя бы тот факт, что эта хреновина не доехала из пункта А в пункт Б и была совершенно точно уничтожена. – Черт, горячая… - несносная коробка не давалась в руки без боя. Пришлось завернуть ее в пиджак и сунуть под мышку.
- Я знаю, что ты плевать хотел на правила, но, Джокер, послушай меня внимательно. Пожалуйста. Там, в машине, Пьер. Да, кажется, Пьер. Или Жан... Не важно. Он – другой хороший парень из Лос-Анджелеса. Не такой хороший, как я, но в целом - после пары рюмашек покатит. Он нихера толком не понимает по-нашему, чертов лягушатник. Ты у нас, я погляжу, полиглот, да и вообще умник, может и найдешь с ним общий язык... Покажешь ему дорогу, крестик на карте поставишь, не знаю. И это… Наделаешь в Пьере дырок – и я тебе как-нибудь потом при случае член откушу, - в том, что шанс обязательно представится, Эрвин не сомневался ни единого мгновения. Подумал и добавил, - по всем вопросам, касающимся дырок, обращайся ко мне.
Покончив с формальностями, архангел с чистым сердцем повернулся спиной к собеседнику и зашагал туда, откуда пришел. Сделал шагов десять, остановился, огляделся по сторонам.
- Стоп. Точно! Погоди-ка. Я мигом, - безмятежно улыбаясь, Стокер развернулся на каблуках и быстро двинулся обратно. Проходя мимо Джокера, он сделал лишний широкий и нарочито медленный шаг в сторону, отгородившись от психа ладонью поднятой свободной левой руки, - прости, прости, друг, я помню, я не подхожу, я даже не дышу одним с тобой воздухом.
Свернув в переулок, Стокер быстро нашел взглядом шляпу. Взрывной волной ее сорвало с гвоздя, теперь она валялась в пыли. Эрвин водрузил головной убор на более подходящее ему место на собственной макушке, предварительно отряхнув как следует, а затем направился обратно к Джокеру. Стоит задержаться на лишнюю минуту – и психа как ветром сдует. Может, конечно, и не надо было соглашаться – а то ведь передумает, вытащит пушку, да пристрелит радушных и гостеприимных попутчиков, пока один будет спать, а другой – крутить баранку. Но день ведь удачный, черт дери.
- Вот, теперь дело точно сделано, валим, - сообщил он, выходя из-за угла.

Ощущать спиной чей-то взгляд было… привычно. Другие ребята на базе обычно отвечали на такие взгляды пальбой, воплями и прочей ненужной суетой, а Эрвин, к всеобщей досаде, не нервничал по этому поводу. Совсем. Ему даже нравилось это подчеркнутое внимание к собственной персоне. Пусть даже этот чудеснейший больной ублюдок сейчас вовсю прочерчивает мысленно вдоль позвоночника линии разреза. Архангела просто невероятно радовало то, что Джокер не слинял, воспользовавшись удачно предоставленным моментом, хоть и лишь ради спасения собственной пробитой шкуры. Это нормально, это пускай. Все люди преследуют какие-либо цели. Вот и Стокер был из таких, хоть его цель и была стратегической и не такой уж простой в достижении.
- Ты бы определился, друг, мне заткнуться или разговоры разговаривать за жизнь с тобою. А, впрочем, я тоже не люблю тишину.
«Ах, Саймон, мой милый Саймон, как скоро ты забьешь тревогу? Когда мы с братцем Пьером будем катиться по шоссе обратно на базу, передав этого типа в руки своим, но запаздывая на несколько суток? Или когда Джокер будет кропотливо с ножа мои кишки соскребать? Как ты отреагируешь, если меня пришлют к тебе в коробке? Вот в этой вот, скажем, жестяной коробке. Приготовил ли ты уже мусорное ведро, о котором я просил, а?»
- Ммм… Тебе польстить или правду сказать? – усмехнулся Стокер, поморщившись. Он бы не отказался от пакета со льдом, который замечательно решил бы проблему саднящей то тут, то там физиономии. Или даже от пары пакетов. Увы, приходилось довольствоваться слабым прохладным ветром в лицо. – Ладно, не дуйся, скажу как есть. Не каждому, - Эрвин не сдержался и зевнул, запоздало потянувшись к губам свободной рукой, потерял мысль, дотянул руку до шляпы, сдвинул набок, придержал за поля кончиками пальцев, поглядел рассеяно вверх, потом - куда-то влево, на утекающие мимо ветхие однотипные постройки, замедлил шаг, затем пошел чуть быстрее, поспешно поддержал поехавшую было по направлению к земле металлическую хреновину. Остывает потихоньку. Это хорошо, скоро можно будет снова надеть пиджак. Все-таки ночи холодные, а этот упрямый псих вряд ли согласится на очередное предложение согреться по-тихому, без костра и прочих способов привлечь лишнее внимание прожорливых представителей местной фауны. – Там позади файтеров куски красиво так рассыпались, так вот – на их долю радушных предложений не выпало. А еще… У меня есть особые правила касательно детей, женщин, стариков и мутантов. И этих... всяких... гостей с других планет или ребят с железными внутренностями. Не без исключений, конечно, но… знаешь, у всех имеются свои грани дозволенного. Да-да, крутой парень, даже у тебя, - приумолкнув на несколько секунд и быстро прикинув, чем чревата следующая фраза, архангел все же добавил, сохраняя на лице выражение усталой, безмятежной, но неоспоримой серьезности, - должен признать, ты практически полностью в моем вкусе. Ломаешься много, правда, цену себе набиваешь, но это ничего, дело поправимое. Так что еще неизвестно, кто здесь сорвал джекпот. Я бы предположил, что оба, но ты ведь не будешь делиться, знаю я тебя. Оставим ситуацию спорной.
«А прав на джекпот у меня все-таки больше, потому что тот второй парень в твоей голове – тоже в моем вкусе, приятель. Но я тебе этот самый джекпот дарю, забирай, коли хочешь, думай, что выиграл сам, думай, как привык»
В своей жизни Стокер нечасто обращал внимание на внутренний мир тех, с кем был не прочь перепихнуться разок-другой. Ни к чему тратить время на треп, когда ситуация к тому не располагает. Ни к чему, а то копнешь поглубже – поглядишь, понравится – и все, пиши пропало. Но здесь был совершенно особый случай с интереснейшей спецификой. И удержаться было до невозможности сложно.
Джокер теперь шел рядом, так было спокойнее. Эрвин лишь косился на него периодически, прикидывая, не подошел ли тот к порогу отключения. Но нет, псих держался молодцом, привычно огрызался и язвил, а значит - с ясностью сознания у него пока проблем не наблюдалось. Хороший признак, что сказать.
- Хрень-то? Это не мне, я по другой части. Это сувенир на память. Есть у меня один знакомый, который торчит по металлолому. Пусть порадуется.
«Ага, порадуется, еще как порадуется, а потом возьмет эту самую хрень и метнет прямо в лоб тому, кто ее притащил в таком непотребном виде. Вот только вмятины в черепушке и не хватало этому лицу для полноты распрекрасной картины»
Надеялся ли он? Не особо. Впрочем, Саймон и его сотоварищи были теми еще волшебниками, раз смогли из найденного в Лос-Анджелесе и окрестностях хламья собрать все эти свои увитые проводами умные машины. Может и эту ерундовину к чему-нибудь приладят. Как подставку под монитор, например. Чем не интересный аксессуар, дополняющий декор помещения?

Все было хорошо, только то хреново было, что открытая рана кровила. Кровь чуяли твари, далеко чуяли, быстро бегали, никогда не брезговали лишним перекусом. Оставалась надежда на то, что сначала они сбегутся к братской могиле файтеров и какое-то время поковыряются там. Вот только свежее, еще живое мясо вкуснее гораздо, хоть жаренное и сильнее воняет. А этот чертов псих еще и не унимался, то и дело к ране лез, не шлось ему спокойно ни в какую. Хотелось прямо так и конкретно намекнуть, что не нужно страдать херней, да вот только адекватного эффекта и прекращения безобразия было все равно не добиться. Эрвин с чувством пнул подвернувшийся под ногу камень, тот подскочил пару раз и покатился по сухой земле, стукнулся о камень побольше и остановился.
А Джокер-то отчего-то суетился, не просто так. Что-то ему покоя не давало. Эрвин догадывался, что. Ситуация эта вот. В целом. Какая-никакая, а все же зависимость. По крайней мере, уверенность в том, что эта зависимость существует. На пустом месте уверенность. Все-таки, Стокер был лишним элементом в простой головоломке, элементом, с которым приходилось временно считаться, хотя хотелось поскорее избавиться. Да, это то еще испытание для того, кто привык быть сам за себя. Рана эта вот еще, со всеми вытекающими предчувствиями. И мысли примерно те же самые, о том, повезет ли проделать путь спокойно… или не повезет закончить день в желудке какого-нибудь аморфного существа.
Нужно было срочно кое-что уточнить.
- Дай знать, если будет худо. И... эй, ты чего такой нервный? Расслабься, не волнуйся, если что вдруг – я тебя тут не брошу. Прорвемся, друг.
«Эй, олух, ты бы фильтровал смороженное, а? Ну хоть чуть-чуть, ну. Прекращай давать обещания, которые можешь и не сдержать, а то ведь потом за слова отвечать делом придется»
- Но нет, ты лучше пока не вырубайся. А я тебе за это аптечку дам. Хочешь, даже две, - «А хочешь – и просто дам». - И с перевязкой подсоблю, потому что хрен ты сам плечо закрутишь, но если хочешь – не вопрос, можешь попытаться, а я понаблюдаю и с Пьером поспорю на пару-тройку откормленных лягушек. И выиграю. А когда отрубишься – все равно сделаю по-своему, - Эрвин вновь тихонько хохотнул, он уже не пытался сдержать внезапно нахлынувшее веселье. Абсурдная ситуация, но до чего ж забавная. – Но ты не волнуйся все же. Я даже уступлю тебе шикарные места на задних сидениях. И с компанией лезть не буду. Все условия, все для тебя. Я же обещал, что все будет в лучшем виде.
«Ну-ну. Нет, это просто без комментариев»
Поселок уже остался позади, когда Стокер, в очередной раз пощупав коробку, убедился в том, что теперь ее можно нести без дополнительной защиты. К тому же, она все еще была более чем теплой и неплохо грела бок. Главное, чтобы не рванула, но она вроде и не собиралась. Перекинув жестянку из руки в руку, Эрвин на ходу натянул пиджак, вернул трофей на прежнее место, а свободной рукой полез в нагрудный карман. Оттуда архангел извлек сложенную бумажку, наполовину развернул и, подняв над головой, прищурился, пытаясь разглядеть, что на ней обозначено. В сгущающейся мгле было видно паршиво, но пару жирных крестиков обнаружить труда не составило.
- Ага. Туда, значит.
Вот только…
«И снова кто-то делает что-то, вовсе не подумав. Кто бы это мог быть?.. Ах, точно, это ж я. Ну вот почему было не проверить карту там, в тихом, спокойном, а главное – безлюдном переулке?!..»
Эрвин, не поворачивая головы, из-под полуопущенных век поглядел на своего спутника пристально, не опуская бумажку, а после вздохнул и протянул ее ему.
- На, держи. Держи, держи. Машина оставлена там. Черный пикап, не пропустишь. Ориентир - одноэтажный кирпичный дом, деревянная крыша. Это на тот случай, если придется разделиться. И… Не хочу, чтобы ты удумал меня пристрелить из-за этой бумаженции. Ищи повод получше. Ну и учти, Пьер там остался с доброй половиной сумки с арсеналом, он ждет в гости файтеров или мутантов, но ты тоже сгодишься. Так что… не советую нарываться, ага. – Стокер снова зевнул, зажмурился до цветных кругов перед глазами, проморгался и добавил почти сразу же. – Ну все. Проехали. Скажи вот лучше, ты как относишься к тому, чтобы выпить потом как-нибудь? Ну, знаешь… когда-нибудь... в более спокойной обстановке. Просто выпить. За мой счет, разумеется.