«Почему из кактусов получается самая лучшая водка?» Подобными вопросами любил задаваться Маркус с детства. Ещё психопат-отец (до того как совсем тронулся) утверждал, что у его старшего сынка «живой ум». Тогда Маркус не очень понимал, как ум не может быть живым. Как же, собственно, человек тогда будет жить? Жизненный опыт прибавил Маркусу понимания того, что экземпляры на свете встречаются самые разные: у некоторых развитие ума осталось в зачаточном состоянии, а у иных его появление на намечалось даже на генетическом уровне. Будучи истинным буддистом, Маркус частенько медитировал в саду, очищая мысли и чакры от подобные неразрешимых и чисто риторических вопросов. Порой он задавал их Дайане, являясь в спальню вечером. Нельзя сказать, что странные вопросы повергали возлюбленную Маркуса хоть в какое либо недоумение. Она просто эгоистично отворачивалась от него и мгновенно засыпала. А Уикенд лежал ещё долго и думал, что глупой женщине просто не понять всей глубины и важности заданного им вопроса. Кстати, Маркус совершенно искренне считал всех женщин глупыми, что не мешало ему восхищаться ими, любить, уважать, даже порой обожать сих воздушных созданий. И всё же Маркуса нельзя было обвинять в дискриминации по половому признаку. Ведь он также думал, что женщины с их глупостью устроились весьма удобно. Ведь им ничего не надо делать, и всё за них сделают мужчины.
Задаваясь очередными вселенскими вопросами и после вечерней медитации, босс всея психов облачился в свой хэллоуинский костюм. А одеться он решил буддистским монахом, чтобы не выглядеть слишком выделяться на фоне толпы… хотя когда ты двухметровый негр не выделяться на фоне какой бы то ни было толпы достаточно проблематично.
Итак, Уикенд, обмотанный красными и желтыми тканями, появился на пороге своей детройтской резиденции, чтобы проверить, всё ли готово к празднику. Ведь Хэллоуин имел огромное политическое и экономическое значение, возвышая психов в глазах лидеров прочих группировок, очень любивших посещать вакханалию Уикенда. Один только Логан МакКинли демонстративно отказывался присутствовать на «отвратительной средневековой попойке». Но даже он не мог запретить своим файтерам ходить на это празднество. На долгую проникновенную речь Логана о вреде времяпрепровождения членов достойных группировок среди психованных отбросов, Маркус лишь фыркнул, что его – Логана – файтеры нелегально бегали на праздник ещё лет десять назад, повергнув этим заявлением в шок самого МакКинли, который как всегда не нашёлся, что ответить психобоссу. Никто никогда не знал, что отвечать Маркусу. Все стояли и глупо разводили руками в ответ на его дифирамбы или, напротив, краткие заявления. Уикенда иногда это бесило. Как и все осознание своего величия.
«Надеюсь, всё готово, дети мои», - с этими мыслями Маркус направил свои стопы вниз по улицам Детройта, так удивительно преображавшимся в середине осени. Погода стояла тёплая и сухая, но прохладный вечерний ветер всё же давал о себе знать. Спешащие по делам психи с улыбкой здоровались со своими начальником и устремлялись дальше. Главный город психов оживал каждый раз как-то особенно с приближением Хэллоуина. Дети в уродских костюмах уже за три дня начинали бегать по улицам, стучаться во все дома и клянчить конфеты. Маркус учредил это для того, чтобы в ночь самого праздника они все сидели запертыми по домам. Это было сделано не только по причине крайней нелюбви Уикенда к детям вообще, но и для того, чтобы мелочь не мешалась под ногами пьяных и слишком веселых взрослых.
- Как проходит подготовка к празднику? – мягко спросил Маркус у группы психов, заканчивавших декорирование давно уже высохшего дерева паутиной. Эти твари – деревья – разрослись в Детройте тут и там. При чём это была какая-то дикая порода деревьев, которые были не то живые, не то мёртвые. Листьев на них в помине не бывало и стояли они целыми годами будто сухие, но в один прекрасный день вдруг начинали покрываться огромными белоснежными цветами невиданной красоты. Тогда и весь мрачный раздолбанный Детройт становился празднично белым и крайне приветливым городом.
- Вот, босс, заканчиваем паутину. Осталось повесить пару пауков тут и там и всё будет отлично! – отозвался главный «украшатель».
- Поторапливайтесь, - строго откликнулся Маркус. – Гости вот-вот будут. Нам никак нельзя заканчивать декорировать улицы при них, верно?
Психи на дереве активно закивали и продолжили работу. Все психи по какой-то загадочной непостижимой причине слушались Маркуса беспрекословно, хотя сами цапались друг с другом хуже дворовых шавок. Они очень любили своего босса, вечно и во всём заступались за него. Чем Уикенд заслужил такую любовь, он и сам не понимал. Возможно, своей любовью к всеобщей справедливости и к психам как к группировке. Он умел судить строго, но праведно, он всегда был тих и спокоен, общался со всеми одинаково, без тени нравоучения, приказа, словно Христос со своими учениками.
Благодаря любви психов к своей власти, Уикенд часто мог позволить себе гулять без охраны, даже без свиты, отдыхая таким образом от своего окружения.
Обойдя пару главных улиц,  да оглядев прилавки со сладостями и напитками, Маркус подошёл к жемчужине коллекции ужасов этого года – дому с приведениями. Уикенд не думал, что кто-нибудь решится туда пойти, но сам по себе заброшенный дом добавлял определённого антуража всему центру города, в котором и разворачивалось главное празднество. Как раз сюда на своих джипах прикатывали гости.
Завидев брата у кадки с водой и яблоками, сооружённой по старой хэллоуинской традиции, Маркус поспешил к нему.
- Лоран, будь пупсиком, иди с Ангелами на окраины гостей сюда провожать. – С этими словами Маркус ловко, но честно – ртом, выудил из кадки огромное красное яблоко и с яростью вгрызся в него. Он любил яблоки.
- Мне лень, Марк…
- Ничего не сделаешь, - Маркус эгоистично пожал плечами и продолжил жевать яблоко.
- Да, я знаю. Приказ, так надо и всё прочее. Сейчас все будет.
Лоран быстро ушёл. Он не умел и не мог долго спорить со старшим братом. Хэллоуин он тоже не любил. Не нравилась ему толпа чужаков, которую ему так или иначе приходилось контролировать, обретавшаяся в сердце Детройта. Маркусу тоже это не было по сердцу, но он предпочитал этого не показывать.
Маркус меланхолично ел свой улов, облокотившись обнаженной рукой на кадку с водой, и с неким упоением наблюдал за последними приготовлениями. Через пару мгновений из-за поворота покажется иссиня-чёрный джип Лорана, ведущий за собой машины гостей. Все они будут приветствовать Маркуса, а Маркус их, все они будут пить, есть, пугать друг друга, врубать самую дикую музыку, какую только смогут найти, набиваться в дома, чтобы посмотреть пару ужастиков. Через пару мгновений вся поверхность соберется в одном городе, чтобы содрогнуться в едином порыве безумия в честь самого мертвого праздника из всех живых.